Фромм различает два вида агрессии. Первый вид является общим как для человека, так и для животных — это филогенетически заложенный импульс к атаке или бегству в зависимости от ситуации, когда возникает угроза жизни. Эта оборонительная, «доброкачественная» агрессия служит для выживания индивида или рода. Она имеет биологические формы проявления и затухает, как только исчезает опасность. Другой вид представлен «злокачественной» агрессией — деструктивностью или жестокостью, свойственными только человеку и практически отсутствующими у других млекопитающих, она не имеет филогенетической программы, не служит биологическому приспособлению и не имеет, таким образом, никакой конкретной цели. Фромм понимает отношение доброкачественно-оборонительной агрессии к злокачественно-деструктивной как инстинкта к характеру, т.е. предполагается необходимость разграничения между естественными влечениями, коренящимися в физиологических потребностях, и специфическими человеческими страстями, имеющими свой источник в человеческом характере. Инстинкт — это ответ на физиологические потребности человека, а страсти — это ответ на экзистенциальные потребности, и потому последние являются исключительно человеческими.
Фромм выделяет ряд действий, которые именует псевдоагрессией, относя к ним такие ее виды как непреднамеренную, например, случайное ранение человека, игровую, необходимую в учебном тренинге на мастерство, ловкость и быстроту реакций, а также не имеющей никакой деструктивной цели и отрицательных мотиваций, гнев, ненависть. Фехтование, стрельба из лука, различные виды борьбы развились из потребности поразить врага, но затем полностью утратили свою первоначальную функцию и превратились в виды спорта. Концепция агрессии как самоутверждения находит свое подкрепление свидетельствующих о наличии связи в наблюдениях между воздействием мужских половых гормонов и агрессивным поведением.
Оборонительная агрессия — является фактором биологической адаптации. Мозг животного запрограммирован таким образом, чтобы мобилизовать все наступательные и оборонительные импульсы, если возникнет угроза витальным интересам животного, например, в случаях, когда животное лишают жизненного пространства или ограничивают ему доступ к пище, сексу или когда возникает угроза для его потомства. Очевидно, что цель оборонительной агрессии состоит в сохранении жизни, а не в разрушении. Также филогенетически запрограммирован и человек: на угрозу его витальным интересам он реагирует либо атакой, либо бегством. Хотя эта врожденная тенденция у человека выражена менее ярко, чем у животных, все же многие факты убеждают, что у человека тоже есть тенденция к оборонительной агрессии. Она проявляется, когда возникает угроза жизни, здоровью, свободе или собственности. Конечно, агрессивная реакция может быть обусловлена моральными и религиозными убеждениями, воспитанием, на практике также встречается у большинства индивидов и даже у целых групп. Вероятно, оборонительным инстинктом можно объяснить большую часть воинственных проявлений человека.
Однако, несмотря на то, что нейрофизиологические паттерны и у человека, и у животных достаточно близки, становление и реализация агрессивного поведения у человека и животного различны. При этом речь идет о следующем:
1.Животное воспринимает как угрозу только явную опасность, тогда как человек, наделенный даром предвидения и фантазией, реагирует не только на сиюминутную угрозу, но и на возможную опасность в будущем, на свое представление о вероятности угрозы. Иными словами механизм оборонительной агрессии мобилизуется не только тогда, когда человек чувствует непосредственную опасность, но и тогда, когда явной угрозы еще нет. Получается, что индивидуум дает агрессивную реакцию на свой собственный прогноз.
2. Человек обладает не только способностью предвидеть реальную опасность в будущем, но и позволяет себя уговорить, допускает, чтобы им манипулировали, руководили, чтобы его убеждали. Он готов увидеть опасность там, где ее нет. Именно этим Фромм объясняет начало большинства современных войн.
3.Дополнительное усиление оборонительной агрессии у людей, по сравнению с животными, обусловлено спецификой человеческого существования. Человек, подобно зверю, защищается, когда что-либо угрожает его витальным интересам. Однако сфера витальных интересов человека значительно шире, чем у зверя. Человеку для выживания нужны не только физические, но и психические условия. Он должен поддерживать некоторое психическое равновесие ,психический гомеостаз, чтобы сохранить возможность выполнять свои функции. Для человека все, что способствует психическом комфорту, столь же важно в жизненном смысле, как и то, что служит комфорту телесному. И самый важный витальный интерес заключается в сохранении своей системы координат, ценностной ориентации. От нее зависит и способность к действию и в конечном счете -осознание себя как личности.
Фромм трактует реакцию на витальную угрозу следующим образом: страх обычно мобилизует либо реакцию нападения, либо тенденцию к бегству. Последний вариант часто встречается, когда человек ищет выход, чтобы «сохранить свое лицо». Если же условия столь жестки, что избежать позора или краха невозможно, то тогда вероятнее всего произойдет реакция нападения. Страх, как и боль, являются в высшей степени негативно заряженными чувствами, и человек стремится любой ценой от них избавиться. Часто в бегстве от страха и боли человек прибегает к таким средствам как секс, сон или общение с другими людьми. Но наиболее действенным способом является агрессивность. Если человек находит силы из пассивного состояния страха перейти в нападение, к агрессии, деструктивному поведению здесь же исчезает мучительное чувство страха.
Одним из видов биологического приспособления является инструментальная агрессия, которая преследует определенную цель обеспечить то, что необходимо или желательно. Разрушение, деструкция, само по себе не является целью, оно служит лишь вспомогательным средством для достижения подлинной цели. В таком смысле данный вид агрессии подобен оборонительной однако отличается от последней по ряду других аспектов. Среди млекопитающих только у хищников, для которых агрессия служит способом пропитания, существуют врожденные нейронные связи, мотивирующие нападение на добычу. В случае гоминидов и человека агрессивность основана на обучении и не имеет филогенетической программы. При анализе этого феномена Фромм пользуется понятиями «необходимое» и «желательное». Необходимое есть безусловная физиологическая потребность, например, в утолении голода или сексуальной потребности. Когда человек совершает кражу из-за того, что у него нет элементарного минимума средств, чтобы прокормить себя и свою семью, такую агрессию можно квалифицировать как действие, имеющее под собой физиологическую мотивацию. Под желательным можно подразумевать желаемое. Люди, в отличие от животных, хотят иметь не только то, что им необходимо для выживания, и не только то, что составляет материальную основу достойной человека жизни, большинство людей отличается алчностью: накопительством, неумеренностью в пище и питье и сексе, жаждой власти, славы. При этом какая-либо из перечисленных сфер становится чьей-то страстью.
Биологически адаптивная агрессия служит делу жизни. Однако только человек подвержен влечению мучить и убивать и при этом испытывать удовольствие. Это единственное живое существо, способное уничтожить себе подобных без всякой для себя пользы или выгоды.
Одним из основополагающих факторов для формирования злокачественной агрессии Фромм считает хроническую невротическую депрессию (дистимия, снижение витального фона) и, как ее следствия, скуку (тоску).
В результате эволюции человек приобрел такие свойства психики, которые встречаются только у него и не имеют аналогов у других видов. К ним можно отнести сознание, разум и воображение. Последние не могут существовать в вакууме и требуют для своего существования и функционирования описание мира, своего рода структуры, карты мира. Описание мира может быть примитивным, как это бывает в диких племенах, или чрезвычайно сложным, как в цивилизованном обществе. Внутри этой структуры задается своего рода система координат, пользуясь которой человек может регулировать свое поведение и получать ценностные ориентиры, а именно; к чему следует стремиться и чего следует избегать. Человеку жизненно необходимы цель, а также объект почитания. Объектом почитания может служить все что угодно — от простейших идолов в диких племенах до Бога в сложнейших монотеистических религиях.
Человеческий мозг нуждается не только в минимальном отдыхе, но и в некотором количестве возбуждения, эмоционально значимых стимулах. Фромм в качестве одного из важнейших условий созревания индивида приводит наличие чувства единения.
Э. Эриксон, тщательно разработавший эту тему, и являющийся ее основоположником сообщает о необходимости для человека в идентификации себя с другими людьми (референтной группой), нацией, то есть когда он может сказать «Я такой как они, они такие же как я». Для человека предпочтительней идентифицировать себя с такими субкультурами, как хиппи или наркоманы, чем не идентифицировать себя вовсе. Фромм различает три категории лиц по отношению к проблеме скуки и возбуждения:
1)Люди, способные продуктивно реагировать на стимулирующее раздражение, они не знают скуки.
2)Люди, постоянно нуждающиеся в дополнительном стимулировании, а также в постоянной смене раздражителей. Эти люди обречены на хроническую скуку, но поскольку они ее компенсируют, то практически и не осознают.
3)Люди, которых невозможно ввести в состояние возбуждения нормальным, для большинства людей, раздражителем. Эти люди больны и часто вполне могут осознавать эту свою ущербность.
В третьем случае, по мнению Фромма, преобладают лица, страдающие хронической депрессией, которая, соответственно, сопровождается хронической же скукой. Особо опасным следствием «некомпенсированной скуки» выступают насилие и агрессивность. Чаще всего это проявляется в пассивной форме, когда, например, человеку нравится смотреть жестокие кровавые сцены, в частности по телевидению. А от пассивного удовольствия по поводу жестоких сцен и насилия всего лишь один шаг к многочисленным формам активного возбуждения, которое достигается ценой садистического и деструктивного поведения. Как следствие хронической невротической депрессии, дистимии, и сопровождающей ее скуки Фромм описывает отсутствие интереса к общению с другими людьми и затруднения в этом общении. Все эмоции у таких личностей находятся в застывшем состоянии: они не испытывают радостей, зато не знают ни боли, ни горя.
Далее Фромм пишет о значении структуры характера в формировании садизма. У человека, который еще в меньшей степени чем шимпанзе, детерминирован инстинктами, развились компенсаторные способности, выполняющие функцию инстинктов. Такую компенсаторную роль у человека играет характер, являющийся специфической структурой, организующей человеческую энергию, направленную на достижение цели, а также определяет паттерн поведения. Фромм выделяет особый садистско-эксплуататорский характер, суть которого состоит в эксплуатации других людей, которых обладатель такого характера деперсонифицирует, т.е. относится к ним как к «человеческому материалу» или средству достижения цели, винтикам в собственной машине. К слову упомянем известную мысль И. Канта о том, что человек ни в коей мере не может быть средством, он всегда есть цель. Деперсонификация это по сути есть процесс превращения субъекта в объект или иными словами человека в вещь. Основным стремлением продуктивной личности Фромм считает жажду любить, дарить, делиться с другими. Влечения эти, обусловленные характером, бывают настолько сильными, что кажутся обладателю такого характера абсолютно естественными. Человек с садистически-эксплуататорским характером может вести себя как сверхальтруист, но за этим всегда просматривается неискренность.
Фромм вводит понятие «социальный характер», под которым понимает трансцендентирование человеческой(имманентной ему как биологическому виду) энергии в специфической форме необходимой для функционирования конкретного общества. Категория «характер» вводится Фромом, как одна из важнейших для объяснения феномен злокачественной агрессии, т.к. страсть к разрушению и садизм обычно коренятся в структуре характера. Таким образом, у человека с садистическими наклонностями эта страсть по объему и интенсивности становится доминирующей компонентой структуры личности.
Фромм вводит такие понятия как «биофилия» и «некрофилия», понимая под первым стремление ко всему живому, растущему, а под вторым ко всему мертвому и механическому. Некрофилия в характерологическом смысле определяется Фромом как страстное влечение ко всему мертвому, больному, гнилостному, разлагающемуся. Страстное желание превратить все живое в неживое, страсть к разрушению ради разрушения, интерес ко всему чисто механическому, небиологическому, а, кроме того, — страсть к насильственному разрыву естественных биологических связей. Влечение к мертвому наиболее часто прослеживается в снах некрофилов. Некрофильский характер может проявиться также в убежденности в том, что существует единственный путь разрешения проблем — насилие. Для некрофила характерно убеждение, что насилие это — «способность превратить человека в труп». Такие люди реагируют на проблемы жизни в основном деструктивно и никогда не пытаются помочь другим людям найти конструктивный способ решения их проблем. Менее явное представительство некрофилия находит в особом интересе к болезни во всех ее формах(ипохондрия), а также к теме смерти.
Трудноуловимой чертой некрофильского характера является безжизненность (отсутствие или снижение способностей к эмпатии, а также тонких эмоциональных дифференцировок). Умный, образованный некрофил может говорить о вещах, которые сами по себе могли бы быть и интересны, но преподносит он их чопорно, холодно, безучастно, педантично, безжизненно и формально. Противоположный тип характера — биофил, напротив, может говорить о переживаниях, которые сами по себе не очень интересны, но подает он их столь заинтересованно и живо, что заражает других своим хорошим настроением. В качестве яркого примера некрофильского характера Фромм приводит Гитлера, анализируя становление его личности на протяжении всей его жизни. Для целей выживания, человек должен получать удовлетворение своих физических потребностей и его инстинкты заставляют его действовать в том направлении, которое требуется для выживания. Однако удовлетворение одних лишь физиологических потребностей не делает человека счастливым и не гарантирует его благополучного состояния.
Согласно фрейдовскому взгляду на садизм, даже те садистические желания, которые внешне не связаны с сексуальностью, все равно имеют сексуальную мотивацию.
Жажда власти, жадность или нарциссизм — все эти страсти определенным образом проявляются в сексуальном поведении. Нет такой сферы деятельности, в которой характер человека проявлялся бы точнее, чем в половом акте: именно потому, что здесь менее всего можно говорить о «заученном поведении», о стереотипе или подражании.
А. Гелен отмечал, что духовные институты радикально канализируют притязания субъекта, его представления и рефлексии. Он также критикует эпоху, которая обрекает человека на утрату контактов с миром, делая его пленником фантазии. Он рассматривает фантазии как недостаток иллюзию, обман, дереализацию. Но в то же время Геленовская теория фантазии многослойна — он считает человека «фантазирующим существом». Одиночество и самоуглубление. Существенный признак, отличающий человека от животных, — самоуглубление. Животное знакомится с внешним миром, но не может стать само для себя объектом познания.
Как и животное человек окружен вещами и другими существами, но не растворяется в них, подобно животному, но может отгородиться от них, углубившись в себя.
Бытие в реальности с малой долей рефлексии возможно лишь при достаточно высоком базальном — аффективном фоне, который сопровождается достаточно сильной интенсивностью восприятия и способностью к концентрации внимания. В противном случае он погрузится в себя с последующей рефлексией и последующее будет подчиняться законам внутреннего мира — идеаторной сфере (фантазиях и рефлексии), той самой, которая «порождает чудовищ». Такой уровень бытия, в геленовском смысле подобен сну, дереализации.
Однако несдерживаемый принцип удовольствия непременно ведет к конфликту с природным и человеческим окружением. Индивид приходит к тому, что полное и безболезненное удовлетворение всех его потребностей невозможно. Происшедший после этого кризис приводит к новому принципу-реальности. Вследствие этого человек приобретает умение отказываться от моментального, неверного и чреватого опасностью удовольствия ради отсроченного, сдерживаемого, но «гарантированного» удовлетворения.
С упрочнением принципа реальности человечек, который представлял собой не более, чем набор животных инстинктов превратился в организованное «Я», стремящееся к тому что, «что полезно» и что может быть получено без ущерба для себя и для своего жизненного окружения. Под воздействием принципа реальности у человека развивается функция разума и следующее из него способность к мышлению анализу и синтезу, вниманию, памяти и суждения. Он становится сознательным, мыслящим субъектом, приводимым в движение рациональностью навязанной ему извне. И только одна форма умственной деятельности «стоит особняком» от власти принципа реальности фантазия, сохраняющая приверженность принципу удовольствия.