В истории отечественных исследований в этносоциологии достаточно важное место занимали работы посвященных исследованию межэтнических браков. Причин подобного интереса несколько: одна из них заключается в том, что достигалась достаточно простая репрезентативность, поскольку в записях актов о браке в загсе существовала графа «национальность», другая причина заключается в том, что подобные исследования позволяли достаточно результативно воздействовать на объект исследования не напрямую, но косвенно.
В Советском Союзе большое количество межэтнических браков трактовалось как рост дружественных отношений между этносами, что наверняка так и было в какой-то степени. Однако трактовать этот феномен только подобным образом было бы не совсем корректно. Именно для этого необходимо рассмотреть некоторые теоретические аспекты изучения межэтнических браков.
Г. Беккер описывает брачное поведение при помощи категории «брачный рынок»; на котором наиболее высококачественные мужчины образуют пары с наиболее высококачественными женщинами, а низкокачественные с низкокачественными. Априорно предполагается, что, производя выбор, каждый участник данного процесса думает, прежде всего, о своем благосостоянии, при этом, абсолютно не задумываясь над тем, какую выгоду от их партнерства получит общество. Однако, принося выгоду себе, они тем самым приносят выгоду и обществу. При этом не последнюю роль в этом процессе играет конкуренция, являющаяся «невидимой рукой» регулирующей любой рынок, в том числе и брачный:
«все участники «брачного рынка» (женихи и невесты) строго упорядочены по шкале качества, в которой учитываются все основные их характеристики (возраст, доход, образование, религиозная и национальная принадлежность);
эффективность брака оценивается по производимой ими «продукции»; чем выше производительность, тем эффективнее брак.
Авторы концепции понимают: то, насколько удачен брак, определяется не только его экономическим и показателями, поэтому предполагается, что в качестве «продукции», производимой семьей, может рассматриваться психологическая и сексуальная удовлетворенность, качество детей и т.д. Таким образом, эффективность брака может оцениваться по двум группам «продукции» — имеющую рыночную стоимость и не имеющую таковой».
Эта теория была достаточно продуктивной для объяснения определенных процессов, к примеру, для объяснения такого феномена, как браки, совершающиеся между низкокачественным и высококачественным партнером по какому — либо социальному критерию и находящихся на противоположных полюсах «качественности» по этническому признаку. Этот феномен объяснялся как «обмен статусами» между партнерами по разным основаниям.
Можно выделить еще одну теорию. «В этносах со сплоченной мезоструктурой выход за пределы предопределенных ею брачных кругов, в том числе вступление в межнациональные браки, относительно редок и, как правило, не превышает 5-10% всех заключаемых браков, даже если этнос проживает в смешанном в этническом отношении регионе». Подобное становится возможным благодаря тому, что существует определенный контроль со стороны этноса за брачным поведением своих членов. Контроль может быть внешним и внутренним: внешним он будет в том случае, если подбор брачного партнера контролируется социальными механизмами, а внутренним – тогда, когда во время подбора агент постоянно сравнивает свои социальные действия с теми установками, которые в нем сформировались в течение этнической социализации, со своим этническим самосознанием.
Таким образом, на уровень межэтнических браков влияют: теснота связей с мезоструктурой этноса (то есть степень вовлеченности индивида в родственную общину этнической группы), а так же маргинальность положения индивида. «Этнический маргинал – это человек, отклоняющийся от стандартов социального поведения, принятых в данном этносе». Таким образом, можно сделать вывод, что межэтнические браки являются следствием определенной «маргинализации»: когда индивид утрачивает связь с мезоструктурой этноса по разным причинам (живет в большом городе, иноэтнической среде), за исключением, когда межэтнические браки являются собственно традицией этноса.
Межэтническая семья является плодотворным базисом для формирования идентичности тех, про кого говорят, что они этнические маргиналы. Этнические маргиналы, то есть люди, которые не усвоили ценности ни одной из этнических групп, являются самыми активными агентами структурирующими социальную, в данном случае этническую, группу.
Поскольку межэтническая семья предполагает неодинаковую этническую принадлежность родителей, то ребенок оказывается объективно вовлечен в ситуацию межэтнического взаимодействия. Таким образом, агент первоначально объективно вовлечен в ценностно-нормативное пространство этнических групп. Его окружают культурные артефакты, которые представляют определенную ценность для той или иной этнической группы. В случае, если агент появляется на свет в межэтнической семье, то подобных артефактов становится бесчисленное множество, причем символическое значение определенного артефакта для этнических групп, к которым принадлежат родители, могут быть очень разными. Таким образом, этнический маргинал попадает в ситуацию свободного выбора, при котором ценность того или иного культурного артефакта для него определяется им самим. То есть, именно маргинальные типы, на взгляд автора, можно считать теми агентами, которые максимально интенсивно производят структурацию этничности. Причем, в контексте данной работы, представляет интерес процесс идентификации детей из межэтнической семьи, процесс становления этничности. Каким образом этническая структура представляет ребенку набор базисных этнических ценностей через родителей. Каким образом ребенок их соотносит со своей ценностной структурой, и каким образом происходит процесс выбора этнической принадлежности.
Вполне реальна ситуация, когда ребенок из межэтнической семьи не может определиться со своей этнической принадлежностью и в результате выбирает себе какую- то другую этническую принадлежность, либо никакой. В этом случае представляет интерес способ взаимодействия с социальной средой. Представляет интерес, каким образом агент действует в ситуации, когда взаимодействие с другими индивидами строится на основе этнической принадлежности. Какую именно этническую принадлежность агент принимает на себя, когда это становиться необходимым. И каким образом данный интерсубъективный опыт этнического взаимодействия сказывается на его структуре ценностей. Какое место в данной структуре начинают занимать этнические ценности. Каким образом новая ценностная структура способствует трансформации этничности агента. И насколько трансформировавшаяся этничность в сознании агента, выливается в этническое поведение относительно трансформации этничности.
Вышеперечисленные вопросы разрешить достаточно сложно. Поскольку многое, что происходит в сознании агента им самим не рефлексируется, не осознается.