Проблемы применения ст. 405 УПК РФ
С момента вступления в силу УПК РФ 2002 г., содержащиеся в нем положения претерпели неоднократные
изменения. Не стали исключением и нормы, регулирующие институт надзорного производства. Большинство изменений, внесенных законодателем
в главу 48 УПК РФ, связаны с предопределенными
первоначальной редакцией действующего УПК проблемами реализации одного из основных
принципов уголовного судопроизводства – состязательности сторон уголовного процесса.
Наиболее ярким примером сказанному являются положения ст.
405 УПК РФ, устанавливающие прямой запрет
пересмотра в порядке надзора обвинительного приговора, а
также определения и постановления суда в связи с необходимостью применения уголовного
закона о более тяжком преступлении, ввиду мягкости наказания
или по иным основаниям, влекущим за собой ухудшение положения
осужденного, а также пересмотр оправдательного приговора
либо определения или постановления суда о прекращении уголовного дела. Запрет поворота к худшему, выраженный в столь категоричной
форме, совершенно обоснованно спровоцировал оживленные споры
среди ученых, юристов-практиков,
в т.ч. судей и
прокуроров, относительно характера изменения ст.
405 УПК РФ. Необходимость изменения указанной
нормы уголовно-процессуального закона практически ни у кого
сомнений не вызывала. [1].
Существо
споров представляло отмечаемое всеми авторами нарушение принципа состязательности
уголовного процесса и нарушение права потерпевшего на судебную защиту своих прав
и законных интересов,
закрепленного ст. 45 Конституции РФ и ст.
6 УПК РФ, поскольку осужденный
(оправданный) не был ограничен в возможности
ходатайствовать о пересмотре судебного решения по основаниям, улучшающим его положение.
Так, Т. Шинелева справедливо отмечает, что безусловный запрет поворота к худшему при пересмотре уголовных дел
в порядке надзора нарушает это основное право граждан, особенно
потерпевших, препятствует их доступу к правосудию,
поскольку, как показывает практика,
судебные ошибки в последнее время не редкость на разных уровнях
отправления правосудия, а потерпевшие лишены возможности
исправить ошибки, допущенные на апелляционной и кассационной
стадиях судебного производства, что ставит под сомнение
сам принцип судебного надзора. [2, с. 42]. Мнение Т. Шинелевой созвучно правовой позиции Конституционного
Суда Российской Федерации по данному вопросу, которая однозначно
определена в Постановлении N 2
— П от
14 февраля 2000 г.: ≪Принципы состязательности и равноправия сторон распространяются на все
стадии уголовного судопроизводства. На разных стадиях уголовного
процесса, в том числе и надзорной инстанции, прокурор и обвиняемый (осужденный, оправданный) должны обладать соответственно
равными процессуальными правами≫. Однако, несмотря на это, провозглашенный в ст.
405 УПК РФ запрет ухудшения положения осужденного (оправданного) фактически закрывал дверь в надзорную
инстанцию обвинителю и потерпевшему от преступления. [3, с. 6].
Результатом многочисленных обращений в Конституционный Суд РФ, вызванных проблемой недопустимости поворота к худшему при рассмотрении
уголовных дел в порядке надзора, явилось Постановление Конституционного
Суда РФ № 5-П ≪По делу о проверке Молодой ученый, №1 181 конституционности статьи 405 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации
в связи с запросом Курганского областного суда, жалобами
Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации, производственно-технического кооператива ≪Содействие≫, общества с ограниченной ответственностью ≪Карелия≫ и ряда граждан≫
от 11 мая 2005 г. В целом,
правовая позиция, изложенная в данном Постановлении,
соответствует правовой позиции, ранее отраженной
Конституционным Судом РФ в Постановлении № 13-П от
17 июля 2002 г. По результатам изучения обжалуемой ст. 405 УПК
РФ на предмет соответствия Конституции РФ, Суд постановил:
1.
Признать статью 405 УПК Российской Федерации
в той мере, в какой она в системе действующего уголовно-процессуального регулирования пересмотра вступивших в законную силу приговоров,
определений и постановлений суда, не допуская
поворот к худшему при пересмотре судебного решения в порядке надзора по жалобе потерпевшего
(его представителя)
ли
по представлению прокурора, не позволяет тем самым устранить допущенные
в предшествующем разбирательстве существенные (фундаментальные)
нарушения, повлиявшие на исход дела,
не соответствующей Конституции Российской Федерации.
2.
Впредь до внесения соответствующих изменений и дополнений в уголовно-
процессуальное законодательство пересмотр в порядке надзора по
жалобе потерпевшего, его представителя и по представлению
прокурора обвинительного приговора, а также определения
и постановления суда в связи с необходимостью применения уголовного закона о более
тяжком преступлении, ввиду мягкости наказания или по иным
основаниям, влекущим за собой ухудшение положения осужденного,
а также оправдательного приговора либо определения или постановления
суда о прекращении уголовного дела, допускается лишь в течение
года по вступлении их в законную силу.
На первый взгляд кажется, что проблема, обусловленная вступившей в действие с 1 января
2003 г. редакцией ст. 405 УПК РФ и существовавшая практически два с половиной года, окончательно разрешена. Однако, факт признания ст. 405 неконституционной вызвал
новые споры среди ученых, судей, правозащитников и др. Полагаем, это связано с тем, что, признав возможным в качестве крайней меры исключение из общего правила
о недопустимости поворота к худшему в тех случаях, когда
судебная ошибка исказила саму суть правосудия и смысл приговора как акта правосудия,
Конституционный Суд РФ одновременно сделал и другие не менее важные
для правоприменительной практики выводы: определено,
что ограничения,
связанные
с поворотом к худшему при пересмотре в порядке надзора судебного решения, распространяются только на такие судебные решения, которыми определяется процессуальный статус лица как виновного
(или невиновного) в совершении преступления
и подлежащего (не подлежащего) уголовной
ответственности и наказанию; названы условия, при которых возможен пересмотр судебных решений в порядке надзора с ухудшением
положения осужденного (оправданного); высказано суждение о сроке, в течение которого
допустим поворот к худшему.
Анализируя перечисленные выше обстоятельства, отраженные в Постановлении Конституционного Суда РФ № 5-П от 11 мая 2005 г.,
считаем целесообразным согласиться с доводами Конституционного
Суда РФ относительно установления срока в один год, в течение
которого возможен пересмотр вступивших в законную силу приговоров, постановлений и определений суда в порядке надзора при ухудшении положения
осужденного (оправданного). Полагаем,
что установление этого, достаточно короткого,
срока пересмотра судебного решения ни в коей мере не нарушает конституционные
права граждан (потерпевших, их представителей)
и способствует укреплению правовой определенности и стабильности
судебных решений. Наше мнение не противоречит
позиции Европейского Суда по правам человека, указавшего, что установление данного срока не может считаться нарушением Конвенции
о защите прав человека и основных свобод 1950 г. [4].
Гораздо больше вопросов вызывает указание Конституционного Суда
РФ на возможность ухудшения положения осужденного (оправданного) при пересмотре судебного решения в порядке надзора лишь тогда,
когда на предыдущих стадиях процесса было допущено существенное
(т.е. имеющее фундаментальный,
принципиальный характер) нарушение закона,
повлиявшее на исход дела, исказившее суть
правосудия и смысл приговора как акта правосудия. Вызваны они тем, что Постановление №
5-П не раскрывает понятия фундаментальных нарушений закона,
что говорит об оценочности и, в какой-то мере, субъективности, этого положения. [5]. Отчасти это можно объяснить
указанием Конституционного Суда РФ на необходимость законодательного изменения ст.
405 УПК РФ, что, естественно, предопределяет определение законодателем
перечня существенных нарушений, выступающих основаниями
для пересмотра судебных решений в порядке надзора с ухудшением положения осужденного
(оп-
равданного). Но, несмотря на рекомендации
Конституционного Суда РФ, спустя более трех лет с момента
вступления в силу Постановления № 5-П от 11 мая 2005 г., ст.
405 УПК РФ продолжает действовать в первоначальной редакции со
ссылкой на признание ее неконституционной в силу установления этого Конституционным
Судом РФ в исследуемом постановлении.
Совершенно
очевидно,
что при определении ≪существенных нарушений уголовно-процессуального закона≫ необходимо учитывать ряд факторов, предопределенных Постановлением № 5-П от
11 мая 2005 г., Конвенцией о защите прав человека и основных свобод 1950 г.,
Международным Пактом о гражданских и политических правах
1966 г. и некоторыми другими нормативно-правовыми актами: нарушение закона повлияло на
исход дела, исказило суть правосудия и смысл приговора как
акта правосудия; нарушения закона носят исключительный характер,
т.е. по меньшей
мере, их перечень должен быть уже аналогичных нарушений,
являющихся основаниями пересмотра не вступивших в законную силу
судебных решений, равно как и пересмотра вступивших в законную
силу судебных решений, не связанного с ухудшением положения
осужденного (оправданного). Кроме
того, нужно учитывать специфику и характер пересматриваемого
судебного решения: основания для отмены оправдательного
приговора не могут быть приравнены к основаниям для изменения обвинительного приговора
в связи с необходимостью применения закона о более тяжком преступлении или ввиду
мягкости наказания. [6, с. 4].
Ввиду вышеизложенного, соглашаясь с мнением Н.Ю. Решетовой, Л.А. Курочкиной, А.Н. Разинкиной, полагаем,
что к основаниям, влекущим за собой ухудшение
положения осужденного при пересмотре обвинительного приговора, следует относить:
1.
Нарушение уголовно-процессуального закона:
•вынесение судебного
решения незаконным составом суда;
•вынесение судебного
решения в соответствии с оправдательным вердиктом, принятым незаконным составом
коллегии присяжных заседателей;
•нарушение тайны совещания
судей при вынесении решения;
•нарушение тайны совещания
коллегии присяжных заседателей при принятии вердикта;
•обоснование приговора
доказательствами,
признанными судом недопустимыми;
•нарушения уголовно-процессуального
закона, которые существенно ограничили
право прокурора, потерпевшего или его представителя
на представление доказательств обвинения;
•отсутствие протокола
судебного заседания.
2.
Неправильное применение уголовного закона:
•отсрочка исполнения
приговора;
•применение к осужденному
акта амнистии;
•непризнание в действиях
осужденного особо опасного рецидива;
•неправильное исчисление
срока отбытия наказания;
•освобождение осужденного
от отбывания наказания;
•применение к осужденному
условно-досрочного освобождения от наказания или
замена его неотбытой части более мягким видом наказания;
•признание осужденного
виновным в совершении и других преступлений (эпизодов) помимо тех, за которые он был осужден;
•признание наступления
в результате совершенного преступления более тяжких
последствий, чем установил суд, либо причинения более крупного ущерба, что влечет
за собой квалификацию содеянного по более тяжкому закону;
•необходимость применения
дополнительного вида наказания, когда его назначение является обязательным,
а суд, постановляя приговор, его не применил;
•иные нарушения уголовного
закона,
признанные судом существенными.