План Плевена – эпизод межимпериалистических противоречий
Вывод, которым закончилась североатлантическая встреча в Вашингтоне двенадцати военных министров, несомненно, позволил всей прессе выстроить однобокую аргументацию и объяснения. “Западники” отыскивают софистические оправдания, перехлестывают иногда через край, критикуя Францию, и заканчивают выводом, что “принцип” перевооружения не затронут, а даже усилен всеми этими расхождениями технического характера. “Восточники” со своей стороны изобретают “провал конференции двенадцати”, “нет перевооружению Западной Германии”, “отступление американцев”, “потонувшие соглашения” и т.д.
Ясно, что смысл и даже значение конференции искажены этими не беспристрастными интерпретациями. Ещё более ясно, что они отказываются взглянуть дальше того факта, что была конференция. По соображениям международной политики они концентрируют свое внимание на каком-нибудь эпизоде, решительно уклоняясь от поиска начальной и исходной точки движения. В связи с этим мы вынуждены в очередной раз повторять, данная конференция военных министров Северной Атлантики является ничем иным, как эпизодом внутренней жизни империализма. Газетчики от буржуазии под стыдливой вуалью «технических переговоров» стараются скрыть хроническую болезнь международного капитализма – политические проблемы. Они довольствуются полупризнаниями, полудекларациями, полуофициальными сообщениями. Сталинисты делают ставку на французскую карту, хотя они знают, что Франция прочно интегрирована в западный блок и, следовательно, не может быть капиталистическим элементом антиамериканского альянса. Но это позволяет им закладывать политические основы возможного, хотя и крайне маловероятного сближения.
Оказывается, результаты Вашингтонской конференции совпадают с принятой различными коммунистическими партиями тактической перспективой, как раз направленной на поиск любых союзников для борьбы против США. Недавние выступления Ж.Дюкло и других видных представителей французского сталинизма показывают, что эта тактика применена во Франции к буржуазным фракциям, мало расположенным к принятию желаемого Америкой перевооружения Германии. Таким образом, сталинисты не только подчиняют себе интересы французских и интернациональных масс трудящихся, но, кроме того, делают ошибку при оценке: результаты это доказывают.
Даже если США не получили от североатлантического собрания того, чего они от него ожидали, империалистический западный фронт остался единым. Поэтому буржуазные газеты пишут о том, что незыблемым остался принцип решения вопроса о начале войны, который получил единодушную поддержку всех национальных групп.
По окончанию «собрания двенадцати» (на котором и наш Паччарди не щадил себя, давая советы, к которым так или иначе прислушивались) было распространено коммюнике, вкратце сообщающее: а) мы не пришли к согласию по вопросу о перевооружении Западной Германии; б) мы не пришли к согласию по вопросу о создании объединенной североатлантической армии и единого командования для вооруженных сил Северной Атлантики; в) соответственно рассмотрение данных вопросов передано в совет заместителей министров иностранных дел под председательством Споффорда и в военный комитет под председательством Брэдли, состоящий из начальников штабов. На самом деле поиск решения отныне будет осуществляться в инстанциях, где американцам будет легче отстаивать свои взгляды.
Как и почему не было найдено согласие? Чтобы понять это, нужно рассматривать вопрос в рамках эволюции империалистической борьбы, стратегия которой требует применения и выработки новых форм борьбы. В предыдущей статье мы писали, что центр «холодной войны» вновь перемещается из Азии в Европу, а именно в Германию.
Азия, разумеется, остается ареной действий, и не исключено, что однажды она снова станет центром проблемы. И все-таки наша точка зрения подтверждается срочностью и резкостью хода дебатов по вопросу о перевооружении Германии и объединенной североатлантической армии. Вот события, которые следует анализировать, исследуя, прежде всего французские обстоятельства. Поскольку можно сказать, что именно Франция с помощью Моха сорвала скорое заключение соглашения и создала достаточно серьезное препятствие. В Вашингтоне Франция предстала с планом Плевена, уже принятым Национальным собранием. Нигде не было написано, что прочность правительства Плевена зависит от результата усилий Моха на конференции, так как голосом Моха выражается общая позиция правящих политических и финансовых кругов Франции по немецкому вопросу.
Если бы возникло желание найти детали, объясняющие эту позицию, то были бы очень полезны дебаты, которые по немецкому вопросу развернулись во французской специализированной печати, такой как “Le Figaro”, “Le Monde” и других изданиях. В основе этой позиции находятся глубокие экономические соображения, которые прошлым летом привели к запуску “плана Шумана”, касавшегося, в частности, Рурского горнопромышленного бассейна. Конечно же, экономические соображения тесно связаны с французским капиталистическим базисом, и, более того, они составляют логичные потребности французских монополистических групп, не считая того, что являются дрожжами французского национализма и милитаризма.
Безусловно, французские тезисы не могут быть преобладающими, как из-за их чрезмерной самостоятельности, так и из-за сущностной демагогичности, так как они созданы для французского общественного мнения, которое более ревностно, по сравнению с итальянским, относится к независимым формулам. Подразумевается, что когда говорят об общественном мнении, речь идет об обширной сети газет, политических и интеллектуальных кружков и т.д., которые выражают мнение господствующего класса, но не волю и стремления трудящихся масс Франции, которые не имеют никакого отношения к плану Плевена. Массы трудящихся являющихся для правительства большим источником беспокойства, чем будущая агрессия Германии, которая, по мнению Моха, откроет путь начатого по американским директивам перевооружения.
Именно потому и чтобы отклонить в сторону стремления трудящихся Франции, правительство Плевена противодействует американской позиции и требует контроля над размещенными в Германии дивизиями. Но повоображать французской стороне позволительно, унитарные интересы империализма все равно перевесят и развалят ложные позиции, воздвигнутые на субстрате “французского менталитета”, как позволила себе написать проамериканская газета в припадке реализма.
Сегодня мы ясно видим, что если внутренняя борьба может дать нам элементы для анализа всего империализма, то она также указывает нам и революционные методы, которые следует применять, чтобы разорвать этот порочный круг, втягивающий народы в войну и тоталитарный гнет.
“Il Libertario”, 15 ноября 1950