Германия в холодную войну
Недавние инициативы в дипломатической сфере дают нам повод вновь вернуться к внешней политике и западных, и восточных стран. Историческая тенденция, которой подчинены обе антагонистические группы, хотя и неизменна по сути, но меняет форму в соответствии с развитием событий. Постоянству целей, таким образом, соответствует меняющиеся формы средств.
С точки зрения стороннего наблюдателя империализм на унитарной глобальной стадии, которую он переживает сегодня, представляется набором необъяснимых явлений. А в решающий момент его эволюции, когда происходит переход с одной позиции на другую, идентификация становится ещё труднее. Эти перемены позиции не случайны и не добровольны, как обычно считают. Смена форм борьбы (отношения силы, дипломатическая акция, массовая пропаганда и т.д.) для империализма есть условие самого его существования: это его сила и его слабость одновременно. Слабость, поскольку смена форм борьбы отвечает желанию сглаживать внутренние противоречия с помощью решений, способных переходить от компромисса к войне, но которые лишь обостряют внутренний конфликт. Сила, поскольку его способность изменять формы борьбы позволяет ему отсрочить собственное исчезновение, отвлечь трудовые массы на ложные пути самосохранения и отказа от революции.
Данные замечания позволят нам лучше присмотреться к курсу, взятому международной внешней политикой.
После корейских маневров (они подняли занавес над трагедией народа, ввергнутого в колониальное состояние нищеты и эксплуатации, оказывается в тисках империалистической стратегии и подвергается истреблению в тот момент, когда он пытается реализовать свое стремление к социальному освобождению) политический интерес перемещается в Европу.
Встреча Трумэна с Макартуром укрепляет позиции первого и Ачесона в вопросе о направленности американской внешней политики. Что касается советской стороны, то все попытки соглашений в Корейской войне показывают, что СССР считает своевременным перенос в Европу основной деятельности в рамках «холодной войны». Из чего следует, что и для Трумэна и для Сталина Азия остается зоной соперничества, они покидают её для новых авантюр. Другими словами, “азиатский котел” продолжает бурлить. Особенно следует заметить то, что происходит в Тибете и в Индокитае. Однако речь Трумэна в Сан-Франциско, произнесенная по возвращению с тихоокеанских островов, все же указывает на изменение направления: Европа начинает опережать Азию в американских приоритетах. Кроме того, Трумэн поставил четыре условия для соглашения с СССР.
Преобладающую роль в этом направлении играют, вне всякого сомнения, экономические факторы. Среди этих факторов есть один первостепенной важности: долларовые инвестиции, предназначенные для помощи азиатским правительствам. Они имели катастрофические результаты в отличие от займов, предоставленных европейским правительствам. Таким образом, тактика “с позиции силы” оказалась более выгодной в Западной Европе, чем на азиатском континенте. В Европе капиталистические государства, которые внедрили сосуществование как форму (в политическом плане) и приступили к форсированной милитаризации, могут в социальной сфере вести борьбу и удерживать массы трудящихся под гнетом, в силу отсутствия мощного революционного движения и разобщенности рабочего класса и крестьянства.
Именно поэтому Европа сегодня оказывается лучшим театром действий, которые начались в связи с немецкой проблемой.
Известно, что данная проблема является помехой в отношениях между двумя блоками, и что переговоры, цель которых найти совместное решение, тянутся уже пять лет. Если бы нам требовалось конкретное доказательство империалистической природы США и СССР, то одним из них, поданным на блюдечке, стала бы политика, проводимая этими державами в Германии.
В силу своего ключевого расположения Германия в холодной войне является весьма важной картой в военной игре. Можно сказать, что тот, у кого в руках Германия, выиграл. Таким образом, Германия никогда не будет полностью ориентироваться на один блок, а останется, как и сейчас, разделённой на государства-сателлиты, подчиняющиеся своим руководящим центрам.
Это естественная ситуация. Сохранится ли она в дальнейшем? Однозначно нет. Так как Германия в холодной войне является одним из факторов, детерминирующих соотношение сил, и поскольку холодная война в целом имеет целью разрушить равновесие этих отношений, не может существовать нормального решения, а если его всё-таки удастся найти, то лишь при условии, что она отойдёт на второй план.
Сейчас мы знаем и наблюдаем, что центр борьбы между двумя империалистическими группами перемещается в Европу. Силой обстоятельств Германия становится стержнем этой борьбы. Мы имеем уже многочисленные признаки этого. Конференция в Праге под председательством Молотова – первый шаг в этом направлении, который делает советская сторона.
При чтении полного текста резолюции, принятой в ходе рабочих заседаний министров иностранных дел СССР, Албании, Болгарии, Чехословакии, Румынии, Польши, Венгрии и Германии, заметно, что акцент сделан на создании единого немецкого государства. Восточные страны прекрасно знают, что после принятых в ходе англо-франко-американской встречи решений по перевооружению Германии это не может быть выполнено. Чего они добиваются, принимая инициативу о воссоединении Германии – создать унитарное сознание в пользу Советского Союза и представляющей его партии. Это очевидно. Иначе, зачем говорить об объединении, когда именно на основании Потсдамских соглашений Германия была разделена вчерашними союзниками и нынешними противниками? Зачем говорить об объединении, когда именно проводимая Советским Союзом в Германии политика (возмещение ущерба от войны промышленным оборудованием, выселение миллионов немецких трудящихся и т.д.) помешала произойти революционному объединению? Слишком явно видно, какой политической цели служит эта демагогия, базирующаяся на реальном требовании немецкого народа.
Объединение – да, но проводимое трудящимися массами против собственного правящего класса, который и в восточном, и в западном секторах делает всё возможное для перевооружения.
На Пражскую резолюцию Трумэн ответил словами, которые теперь стали общим местом в американской пропаганде: перевооружение – единственная гарантия мира и обязательное условие для переговоров с СССР. Тем временем, однако, политическая комиссия ООН одобрила предложение Сирии и Ливана о встрече пяти “великих держав” (США, СССР, Великобритания, Франция и Китай).
Левая рука не знает то, что в это время творит правая.
Что бы там ни было, но, исключив детали, которые могут быть исправлены в более или менее краткие сроки, уже можно предвидеть в общих чертах то, чем будут в Европе первые маневры новой империалистической политики, у которой (мы говорили это в начале) изменились только формы, притом не навсегда.
Какая, в самом деле, разница между нынешней ситуацией и положением в Берлинском блоке, для трудящихся классов, которые могут стать жертвами третьей войны? Главное, не дать одурачить себя периодически изобретаемыми формами, зависящими от момента, возможностей, перспектив.
А не позволить одурачить себя – это лишить империализм его силы, это вновь ввести его в неустойчивое состояние.
“Il Libertario”, 8 ноября 1950