СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
1. А.СМИТ — «ЧЕЛОВЕК ЭКОНОМИЧЕСКИЙ»
2. ПОЛИТИКА ЕСТЕСТВЕННОЙ СВОБОДЫ А.СМИТА. ПРИНЦИП LAISSEZ FAIRE
3. «БОГАТСТВО НАРОДОВ» — ДЕЛО ЖИЗНИ А.СМИТА
4. МЕСТО А. СМИТА В КЛАССИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ. ЗНАЧЕНИЕ ЭКОНОМИЧЕСКИХ РАБОТ А. СМИТА
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
ВВЕДЕНИЕ
Уолтер Бэджгот, английский экономист и публицист вик¬торианской эпохи, писал еще в 1876 г.: «О политической эко¬номии Адама Смита было сказано почти бесконечно много, о самом же Адаме Смите — очень мало. А между тем дело не только в том, что он был одним из самых своеобразных людей, но и в том, что его книги едва ли можно понять, если не иметь представления о нем как о человеке».
После Бэджгота смитоведение, конечно, продвинулось впе¬ред. Тем не менее в 1948 г. английский ученый Александр Грей говорит: «Адам Смит был столь явно одним из вы¬дающихся умов XVIII в. и имел такое огромное влияние в XIX в. в своей собственной стране и во всем мире, что ка¬жется несколько странной наша плохая осведомленность о подробностях его жизни. Его биограф почти поневоле вы¬нужден восполнять недостаток материала тем, что он пишет не столько биографию Адама Смита, сколько историю его вре¬мени».
Потребности эпохи рождают нужного человека. Будучи обусловлена развитием самого капиталистического хозяйст¬ва, политическая экономия в Англии достигла такой стадии, когда возникла необходимость создания системы, необходи¬мость упорядочения и обобщения экономических знаний. Смит был человеком и ученым, которому такая задача ока¬залась по плечу. Этот шотландец счастливо сочетал в себе способности абстрактного мышления с умением живо рас¬сказывать о конкретных вещах. Энциклопедическую уче¬ность — с исключительной добросовестностью и научной чест¬ностью. Умение использовать идеи других ученых — с боль¬шой самостоятельностью и критичностью мысли. Известную научную и гражданскую смелость — с профессорской урав-новешенностью и систематичностью.
Прелесть экономической науки заключается в том, что она позволяет понять или, но крайней мере, стремится истолко¬вать смысл внешне простых и повседневных, но жизненно важных для человека явлений. Какая, казалось бы, простая вещь деньги. Нет человека, который не держал бы их в ру¬ках и не знал бы, что это такое. Но в деньгах заключено много тайн. Для экономистов эта проблема неисчерпаемо сложна, и нет сомнения, что она еще долго будет занимать их умы.
Смит удивительно чувствовал романтику обыденных хозяй¬ственных явлений. Под его пером все эти акты купли и про¬дажи, аренды земли и найма рабочих, уплаты налогов и уче¬та векселей приобретали совсем особый смысл и интерес. Оказывалось, что без них не поймешь и того, что происходит в «благородной» высшей сфере политики, управления госу-дарством. Тем, что политическая экономия казалась во вре¬мена Байрона и Пушкина такой интересной, она обязана Смиту.
Но самое главное состоит в том, что Смит, выражал интересы растущей промышленной буржуазии, ни в коем слу¬чае не был ее безусловным апологетом. Он не только субъ¬ективно стремился к научному беспристрастию и независи¬мости суждений, но в большой мере добился этого. Такие качества позволили ему создать систему научной политиче-ской экономии. По выражению Маркса, «это была попытка проникнуть во внутреннюю физиологию буржуазного общест¬ва». Книга Смита — значительный памятник человеческой культуры, вершина экономической мысли XVIII в.
Цель данной работы – рассмотрение Адама Смита как основателя экономической науки.
1. А.СМИТ — «ЧЕЛОВЕК ЭКОНОМИЧЕСКИЙ»
Смит провел в Париже около года — с декабря 1765 по ок¬тябрь 1766 г. Но он не занимал в парижских салонах такого места, которое в течение трех предыдущих лет занимал его другом, а через 10 лет — Франклин. Смит не был создан, чтобы блистать в обществе, и хорошо сознавал это.
Особое значение для него имело знакомство с Гельвецием, человеком большого личного обаяния и замечательного ума. В своей философии Гельвеции, стремясь освободить этику от церковно-феодальных оков, объявил эгоизм естественным свойством человека и фактором прогресса общества. Новая, в сущности буржуазная, этика строилась на своекорыстном ин¬тересе, на естественном стремлении каждого к своей выгоде, ограничиваемом только таким же стремлением других людей. Гельвеции сравнивал роль своекорыстного интересa в обще¬стве с ролью всемирного тяготения в природе. С этим связа¬на идея природного равенства людей: каждому человеку, не¬зависимо от рождения и положения, должно быть предостав¬лено равное право преследовать свою выгоду, и от этого вы¬играет все общество.
Смит развил эти идеи и применил их к политической эко¬номии. Созданное Смитом представление о природе человека и соотношении человека и общества легло в основу взглядов классической школы. Понятие «homo oeconomicus» («эконо¬мический человек») возникло несколько позже, но его изо¬бретатели опирались на Смита. Знаменитая формулировка о «невидимой руке», может быть, является чаще всего цитируемым местом из «Богатства народов».
Ход мыслей Смита можно представить себе так. Главным мотивом хозяйственной деятельности человека является свое¬корыстный интерес. Но преследовать свой интерес человек может, только оказывая услуги другим людям, предлагая в обмен свой труд и продукты труда. Так развивается разделе¬ние труда. Люди помогают друг другу и одновременно спо-собствуют развитию общества, хотя каждый из них — эгоист и печется только о своих интересах. Естественное стремление людей улучшать свое материальное положение — это такой мощный стимул, что, если ему предоставить действовать без помехи, он сам собой способен привести общество к благосо¬стоянию. Более того, как говорится, гони природу в дверь — она войдет в окно: этот стимул даже способен «преодолеть сотни досадных препятствий, которыми безумие человече¬ских законов так часто затрудняет его деятельность…». Здесь Смит резко выступает против меркантилизма, огра¬ничивающего «естественную свободу» человека — свободу продавать и покупать, нанимать и наниматься, производить и потреблять.
Каждый отдельный человек стремится использовать свой капитал (как видим, речь, в сущности, идет не просто о человеке, а о капиталисте) так, чтобы продукт его обла¬дал наибольшей стоимостью. Обычно он и не думает при этом об общественной пользе и не сознает, насколько со-действует ей. Он имеет в виду лишь собственный интерес, но «в этом случае, как и во многих других, он невидимой рукой направляется к цели, ко¬торая совсем и не входила в его намерения… Преследуя свои собственные интересы, он часто более действительным обра¬зом служит интересам общества, чем тогда, когда созна¬тельно стремится делать это».
«Невидимая рука» это стихийное действие объективных экономических законов. Эти законы действуют помимо воли людей и часто против их воли. Введя в такой форме в науку понятие об экономическом законе, Смит сделал важный шаг вперед. Этим он, по существу, поставил политическую эконо¬мию на научную основу. Условия, при которых наиболее эффективно осуществляется благотворное действие своеко-рыстного интереса и стихийных законов экономического развития. Смит называл естественным порядком. У Смита и у последующих поколений политико-экономов это понятие имеет как бы двойной смысл. С одной стороны, это принцип и цель экономической политики, т. е. политики laissez faire, с другой — это теоретическая конструкция, «мо¬дель» для изучения экономической действительности.
В физике как полезнейшие орудия познания природы при¬меняются абстракции идеального газа и идеальной жидко¬сти. Реальные газы и жидкости не ведут себя «идеально» или ведут себя так лишь при некоторых определенных условиях. Однако имеет большой смысл абстрагироваться от этих нару¬шений, чтобы изучать явления «в чистом виде». Нечто по¬добное представляет собой в политической экономии абстрак¬ция «экономического человека» и свободной (совершенной) конкуренции. Реальный человек не может быть сведен к свое¬корыстному интересу. Точно также при капитализме никогда не было и не может быть абсолютно свободной конкуренции. Однако наука не смогла бы изучать массовидные экономиче¬ские явления и процессы, если бы она не делала извест¬ных допущений, которые упрощают, моделируют бесконечно сложную и разнообразную действительность, выделяют в ней важнейшие черты. С этой точки зрения абстракция «эко¬номического человека» и свободной конкуренции была впол¬не оправданной и сыграла важнейшую роль в экономической науке. В особенности соответствовала она реальности капи¬тализма XVIII и XIX столетий.
Приведем два примера из марксистской экономической теории.
Закон стоимости действует в товарном хозяйстве, осно¬ванном на частной собственности, как стихийный регулятор и двигатель производства. Ксли, например, данный товаро¬производитель уменьшает благодаря каким-то техническим нововведениям рабочее время, которое он затрачивает на выпуск единицы товара, то снижается индивидуальная стои¬мость этого товара. Но общественная стоимость, которая определяется средними общественными затратами рабочего времени, при прочих равных условиях не меняется. Наш искусный товаропроизводитель будет продавать каждую еди¬ницу своего товара по прежней цене, определяемой в прин¬ципе общественной стоимостью, и получать дополнительный доход, поскольку, скажем, за рабочий день он производит на 25% больше единиц товара, чем остальные. Очевидно, това¬ропроизводители-конкуренты постараются перенять новую технику. Таков в своей первооснове механизм «стимулирова¬ния технического прогресса». Результатом действия описан¬ных стихийных факторов, независимых от воли людей, будет уменьшение общественно необходимых затрат труда на еди¬ницу товара и снижение общественной стоимости. Нетрудно видеть, что каждый товаропроизводитель действует здесь как «Экономический человек», стремясь максимизировать свой доход, а условия, в которых происходит действие,— это ус¬ловия свободной конкуренции.
Другой пример — образование средней нормы прибыли в условиях капитализма свободной конкуренции. Немыслимо, чтобы в течение сколько-нибудь длительного времени норма прибыли в разных отраслях предпринимательства была суще¬ственно различной. Объективной необходимостью является уравнение нормы прибыли. Механизм, который обеспечивает это уравнение, заключается в межотраслевой конкуренции и переливе капитала из отраслей с более низкой нормой при¬были в отрасли с более высокой нормой. Опять-таки ясно, что капиталист здесь рассматривается лишь с одной стороны — как воплощение стремления к прибыли. Условие о неограни¬ченной возможности перелива капитала равнозначно усло¬вию о свободной конкуренции. Разумеется, в действитель¬ности всегда были факторы, ограничивающие свободу пере-лива капитала, и Маркс их хорошо знал. Но эти факторы должны быть введены в модель лишь после того, как они рас¬смотрены «в идеальном виде».
Капиталист, по выражению Маркса, есть персонифициро¬ванный капитал. Иначе говоря, для политической экономии не могут иметь значение личные свойства каждого отдельного капиталиста. Для науки он интересен лишь постольку, по¬скольку в нем выражаются общественные отношения капи¬тал. Здесь ощутимо некоторое родство с мыслями Смита. Но вывод совершенно иной. У Смита капиталист, преследуя свою выгоду, бессознательно укрепляет капитализм. У Маркса он, действуя, в общем, таким же образом, не только развивает роизводительные силы капитализма, но и объективно гото¬вит его закономерный конец. С этим связано и другое прин¬ципиальное отличие. Маркс рассматривает человека с пози¬ций исторического материализма как продукт длительного общественного развития. Этот человек как объект политиче¬ской экономии существует лишь в рамках данного конкрет¬ного классового общества и действует в соответствии с его законам. Для Смита же его «экономический человек» — вы¬ражение вечной и естественной человеческой природы. Это не продукт развития, а, скорее, его исходный пункт. Такое внеисторическое и потому ложное понятие о человеческой природе Смит разделял со всеми крупными мыслителями эпохи, в частности с Гельвецием.
Концепцией «экономического человека» Смит поставил во¬прос колоссальной теоретической и практической важности: о мотивах и стимулах хозяйственной деятельности человека. И он дал плодотворный и глубокий для своего времени ответ на этот вопрос, если иметь в виду, что под его «естествен¬ным» человеком скрывался действительный человек буржуаз¬ного общества.
С проблемой мотивов и стимулов столкнулся и социализм, став из научной теории социально-экономической действи¬тельностью. С крушением капитализма, с полной ликвида¬цией эксплуатации человека человеком исчезли и чисто бур¬жуазные стимулы хозяйственной деятельности человека.
Но чем может быть заменена страсть людей к обогаще¬нию, которая в конечном счете, как говорил еще Адам Смит, толкает вперед капиталистическое производство? Может быть, просто социалистическим сознанием, трудовым энту¬зиазмом, патриотизмом? Ведь капиталистов нет, заводы, фаб¬рики и поля принадлежат народу, люди работают на себя…
Да, социализм порождает новые и мощные стимулы к тру¬ду и деятельности. В этом его величайшее преимущество пе¬ред капитализмом. Но полагаться только на эти новые стиму¬лы значило бы загубить дело социалистического строитель¬ства. Они не появляются как по волшебству, а развиваются в ходе глубокого социалистического преобразования общества и самих людей, их психологии, морали, сознании. В обще¬стве, где действует принцип распределении но труду, мате¬риальный интерес закономерно остается важнейшим трудо¬вым стимулом. Разработанные на основе идей Ленина прин¬ципы хозяйственного расчета стали главным методом социа¬листического хозяйствования.
2. ПОЛИТИКА ЕСТЕСТВЕННОЙ СВОБОДЫ А.МИТА. ПРИНЦИП LAISSEZ FAIRE
Политика laissez faire, или, как выражается Смит, естествен¬ной свободы, прямо вытекает из его взглядов на человека и общество. Если экономическая деятельность каждого чело¬века ведет в конечном счете к благу общества, то ясно, что эту деятельность не надо ничем стеснять.
Смит считал, что при свободе передвижения товаров и де¬нег, капитала и труда ресурсы общества будут использовать¬ся самым рациональным, оптимальным образом, Свобода кон¬куренции была альфой и омегой его экономического учения. Она проходит красной нитью через все «Богатство народов». Этот принцип Смит применял даже к врачам, университет¬ским профессорам и… попам. Если, мол, предоставить свя-щенникам всех вероисповеданий и сект свободно конкуриро¬вать между собой, не давать ни одной группе привилегий и тем более монополии, то они будут наиболее безвредны (а это, как он намекает, и есть их наивысшая эффектив¬ность).
Роль Смита заключается не в том, что он открыл принцип laissez faire, а в том, что он обосновал его с наибольшей ос¬новательностью и систематичностью. Хотя родился этот прин¬цип во Франции, развить его до логического конца и поло¬жить в основу экономической теории должен был британец. Англия, превращавшаяся в самую развитую промышленную страну мира, была уже объективно заинтересована в свободе торговли. Во Франции мода на физиократическую теорию была в большой мере капризом просвещенных и либеральных аристократов и прошла очень скоро. В Англии «мода» на Смита превратилась в символ веры буржуазии и обуржуа¬зившегося дворянства. Экономическая политика английского правительства на протяжении следующего столетия была в известном смысле осуществлением смитовой программы.
Первые шаги были сделаны еще при жизни Смита. Со¬хранился такой любопытный рассказ. В последние годы жизни Смит был уже знаменит. Будучи в 1787 г. в Лон¬доне, Смит приехал в дом одного знатного вельможи. В го¬стиной было большое общество, включавшее премьер-министра Уильяма Питта. Когда вошел Смит, все встали. По сво¬ей профессорской привычке он поднял руку и сказал: «Прошу садиться, господа». Питт на это ответил: «После вас, доктор, мы все здесь ваши ученики». Возможно, это только легенда. Но она правдоподобна. Питт действительно провел ряд мер в области торговли, по с ноем у духу соответствовав¬ших идеям «Богатства народов».
Смит нигде не формулирует свою программу по пунктам. Но это можно сделать без особого труда. Конкретно laissez faire у Смита означает следующее.
Во-первых, он требует отмены всех мер, ограничивающих, выражаясь современным языком, мобильность рабочей силы. Прежде всего, речь идет о таких феодальных пережитках, как обязательное ремесленное ученичество и закон о поселе¬нии. Ясно, что объективный смысл этого требования заклю¬чается в обеспечении свободы действий для капиталистов. Но надо помнить об эпохе, когда писал Смит: британский рабо¬чий класс в то время страдал еще не столько от капитализма, сколько от недостаточности его развития. Поэтому требова¬ние Смита было прогрессивным и даже гуманным.
Во-вторых, Смит выступил за полную свободу торговли землей. Он был противником крупного землевладения и предлагал отменить законы, препятствующие дроблению на¬следственных земель. Смит был за то, чтобы земли переходи¬ли в руки собственников, способных использовать их более экономично или склонных пускать землю в оборот, Все это направлено на развитие капитализма в сельском хозяйстве. В-третьих, Смит предлагал отменить остатки правительст¬венной регламентации промышленности и внутренней тор¬говли. Акцизы (косвенные налоги), которыми облагается про¬дажа некоторых товаров на внутреннем рынке, должны вво¬диться только ради бюджетных доходов, а не для воздействия на хозяйство. В Англии уже не было пошлин, взимаемых при перевозке товаров внутри страны. Но тем острее и актуаль¬нее звучала эта критика Смита для Франции.
В-четвертых, Смит подверг детальной критике всю внешне¬торговую политику Англии и разработал программу свободы внешней торговли. Это — важнейшее его требование, и оно наиболее непосредственным образом направлено против мер¬кантилизма. Так родилось фритредерство, ставшее в XIX в. знаменем английской промышленной буржуазия.
Под огонь Смита попадает весь арсенал меркантилистской политики: стремление к обязательной активности платежного баланса, запрещение ввоза и вывоза определенных товаров, высокие импортные пошлины, премии за экспорт, монополь¬ные торговые компании. Особенно резко он выступил про¬тив английской колониальной политики, прямо заявляя, что она диктуется не интересами нации, а интересами ручки тор¬гашей. Смит считал близорукой и нелепой политику удуше¬ния промышленности и ограничения торговли, которую Анг¬лия проводила в Ирландии и особенно в североамериканских колониях. Он писал: «Запрещение целому народу выделы¬вать из продукта своего труда все то, что он может, или за-трачивать свой капитал и промышленный труд, таким обра¬зом, как он считает для себя наиболее выгодным, представ¬ляет собою явное нарушение самых священных прав челове¬чества».
Это опубликовано в 1776 г., когда Англия уже вела войну против восставших колонистов. Смит относился к американ¬скому республиканизму с симпатией, хотя, оставаясь добрым британцем, выступал не за отделение колоний, а за создание полностью равноправного союза между Англией и колония¬ми. Не менее смело высказывался он о политике грабежа и угнетения, которую проводила Ост-Индская компания в Ин¬дии. Следует также учесть, что Смит в своей книге написал немало язвительных и суровых слов о церкви и системе уни-верситетского образования. Правда, в Англии он не рисковал ни головой, ни свободой и мог особенно не опасаться тюрь¬мы, где в разное время побывали иные из его французских друзей: Вольтер, Дидро, Морелле, даже Мирабо. Но он знал, как чувствительны могут быть ненависть и нападки англикан¬ских попов, университетских властей и газетных писак. Он боялся всего этого и не скрывал, что боится.
Привлекательность личности Смита состоит в том, что он, человек от природы осторожный, и опасливый, все же написал и напечатал свою смелую книгу.
3. «БОГАТСТВО НАРОДОВ» — ДЕЛО ЖИЗНИ А.СМИТА
Весной 1767 г. Смит уединился в Керколди и прожил там почти безвыездно шесть лет, которые целиком посвятил работе над книгой. В одном из писем он жалуется, что однообразие жизни и чрезмерная концентрация сил и вни¬мания на одном предмете подрывают его здо-ровье. Уезжая в 1773 г. в Лондон, Смит чувствовал себя на¬столько плохо, что на случай смерти счел нужным формально передать Юму права на свое литературное наследство. Смит думал, что едет с готовой рукописью. На самом деле ему понадобилось еще около трех лет, чтобы закончить работу. «Богатство пародов» отделено от первых экономических опы¬тов в эдинбургских лекциях четвертью века. Поистине эта книга была делом всей его жизни.
«Исследование о природе и причинах богатства народов» вышло в свет в Лондоне в марте 1776 г. Издателем был Уильям Стрэхен, либеральный член парламента и друг Бен¬джамина Франклина. Не сразу выяснилось, какое большое будущее суждено этой книге. Вначале лишь немногие могли оценить труд Смита. Но вскоре острота поставленных в нем социальных и политических проблем привлекла внимание широкого читателя.
Сочинение Смита состоит из пяти книг. Основы его теоре¬тической системы, в которой завершены и обобщены многие идеи английских и французских экономистов предыдущего столетия, изложены в двух первых книгах. В первой содер¬жится, но существу, анализ стоимости и прибавочной стоимо¬сти, которую Смит рассматривает в конкретных формах при-Оыли и земельной ренты. Вторая книга носит заглавие «О при¬роде капитала, его накоплении и применении». Остальные три книги представляют собой приложение теории Смита отчасти к истории, а в основном к экономической политике. В неболь¬шой третьей книге речь идет о развитии экономики Европы в эпоху феодализма и становления капитализма. Обширная четвертая книга — история и критика политической эконо¬мии; восемь глав посвящены меркантилизму, одна — физио¬кратам. Самая большая по объему, пятая книга посвящена финансам — расходам и доходам государства. Однако именно в этих трех книгах в Туше конкретного материала запря¬таны некоторые самые характерные высказывания Смита по коренным экономическим проблемам.
«Богатство народов», безусловно, одна из самых занимательных книг в истории политической экономии. Как заме¬тил Уолтер Бэджгот, это не только экономический трактат, но и «очень любопытная книга о старых временах». Она за¬метно отличается от суховатых аналитических эскизов Кенэ, теорем Тюрго и от «Принципов» Рикардо с их разреженной атмосферой глубокой абстракции.
Смит вложил в свое сочинение огромную эрудицию, тон¬кую наблюдательность и оригинальный юмор. Из «Богат¬ства народов» можно вычитать тьму любопытных вещей о колониях и университетах, военном деле и банках, сереб¬ряных рудниках и контрабанде… и о многом другом. С со¬временной точки зрения, многое из этого едва ли имеет пря¬мое отношение к экономической теории. Но для Смита поли¬тическая экономия и была именно такой почти всеобъемлю¬щей наукой об обществе.
Основной метод исследования в политической экономии — метод логической абстракции. Выделив в экономике ряд ос¬новных исходных категорий и связав их принципиальными зависимостями, можно далее анализировать все более слож¬ные и конкретные общественные явления. Адам Смит разви¬вал этот научный метод. Он попытался построить свою си¬стему, положив в основу такие категории, как разделение труда, обмен, меновая стоимость, и идя далее к доходам ос¬новных классов. Его многочисленные отступления и описа¬ния можно в этом смысле рассматривать как фактические иллюстрации, имеющие определенную доказательность и цен¬ность! Но Смит не смог удержаться на этом высоком уровне научного исследования. Описательство, поверхностные пред-ставления часто захватывали его, и он оставлял свой более глубокий аналитический подход. Эта двойственность была объективно обусловлена эпохой и местом Смита в науке, субъективно — особенностями его интеллекта.
Маркс в связи с этим писал: «Сам Смит с большой на¬ивностью движется в постоянном противоречии. С одной стороны, он прослеживает ни утреннюю связь экономических категорий, или скрытую структуру буржуазной экономиче¬ской системы. С другой стороны, он ставит рядом с этим связь, как она дана видимым образом в явлениях конкурен¬ции и как она, стало быть, представляется чуждому науке на-блюдателю, а равно и человеку, который практически захва¬чен процессом буржуазного производства и практически за¬интересован в нем. Оба эти способа понимания, из которых один проникает во внутреннюю связь буржуазной системы, так сказать в ее физиологию, а другой только описывает, каталогизирует, рассказывает и подводит под схематизирующие определения понятий то, что внешне проявляется в жизнен¬ном процессе, в том виде, в каком оно проявляется и высту¬пает наружу,— оба эти способа понимания у Смита не толь¬ко преспокойно уживаются один подле другого, но и перепле¬таются друг с другом и постоянно друг другу противоречат». Далее Маркс говорит, что двойственность Смита имеет свое оправдание, так как его задача действительно была двоякой. Стремясь привести экономические знания в систему, он дол¬жен был не только абстрактно анализировать внутренние свя¬зи, но и описать буржуазное общество, подобрать номенкла¬туру определений и понятий. Эта двойственность Смита, его непоследовательность в проведении основных научных прин¬ципов имела большое значение для дальнейшего развития политической экономии. Давид Рикардо был, вероятно, пер¬вым, кто критиковал шотландца, защищая Смита-аналитика от Смита-описателя. Вместе с тем па «Богатство народов» могли опираться и те авторы, которые, в отличие от Рикардо, развивали поверхностные, вульгарные представления Смита. Смит имел глубокое представление о предмете политиче¬ской экономии как науки, сохраняющее свое значение до на¬стоящего времени. Политическая экономия имеет две стороны. Прежде всего, это наука, изучающая объективные, суще¬ствующие независимо от воли людей, законы производства, обмена, распределения и потребления материальных благ в данном обществе. Формулируя во введении тематику двух первых книг своего исследования, Смит, по существу, изла¬гает это понимание политической экономии. Он будет рас¬сматривать в них причины роста производительности обще¬ственного труда, естественный порядок распределения про¬дукта между различными классами и группами людей в обществе, природу капитала и способы его постепенного накопления.
Это позитивный, аналитический подход к экономической структуре общества. Изучается то, что есть в действительно¬сти, как и почему эта действительность развивается. Важно, что Смит видит в политической экономии прежде всего ана¬лиз социальных проблем, отношений между классами обще¬ства.
Но есть и другая сторона. По мнению Смита, политическая экономия должна на основе объективного анализа решать практические задачи: обосновывать и рекомендовать такую экономическую политику, которая могла бы «обеспечить на¬роду обильный доход или средства существования, а точнее, обеспечить ему возможность добывать себе их…». Полити¬ческая экономия должна, следовательно, вести дело к тому, чтобы в обществе действовал порядок, создающий максималь¬но благоприятные условия для роста производительных сил.
Это — нормативный, практический подход. Экономист при таком подходе дытается ответить на вопрос, что и как делать для «роста богатства».
Как правило, оба метода тесно взаимосвязаны и в любой Экономической концепции один дополняет другой. Однако, как мы увидим ниже, для многих крупных ученых было в дальнейшем характерно преобладание либо первого, либо второго подхода: если «школа Сэя» кичилась своим «позити¬визмом», декларативно отказывалась от нормативных реко¬мендаций, то Сисмонди, напротив, видел в политической эко¬номии прежде всего науку о том, как преобразовать обще¬ство в желанном с его точки зрения направлении. Смит же, со свойственной ему многогранностью, очень органично со¬единял оба подхода.
4. МЕСТО А. СМИТА В КЛАССИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ. ЗНАЧЕНИЕ ЭКОНОМИЧЕСКИХ РАБОТ А. СМИТА
С возникновением классической политической экономии экономи¬ка получила признание в качестве науки. Это значит, что экономиче¬ская мысль перестала довольствоваться знаниями на уровне здраво¬го смысла, попыталась увидеть то, что недоступно обыденному взгля¬ду. Одновременно формирование классической политэкономии было частью еще одного, более масштабного процесса. В XVIII в. речь шла не только о новой науке, но и о новой идеологии, переоценке самого места экономических ценностей в жизни общества. Купцы, ферме¬ры, промышленники — социальные слои, взращенные рыночной эко¬номикой, — уже вышли на авансцену истории, но в общественном сознании все еще оставались «третьим сословием», людьми сомни¬тельного происхождения и малопочтенных профессий.
Масштабность задачи привлекала к себе лучшие умы своего вре¬мени. Философы Джон Локк и Дэвид Юм, финансисты Ричард Кантильон и Давид Рикардо, медики Уильям Петти и Франсуа Кенэ, по¬литические деятели Бенджамин Франклин и Жак Тюрго — никакая другая эпоха не знает такой концентрации интеллекта на проблемах экономики.
Особое место в истории экономической мысли по праву принад¬лежит Адаму Смиту (1723—1790). Именно его знаменитая книга «Ис¬следование о природе и причинах богатства народов», вышедшая в свет в 1776 г., принесла новой науке широкое общественное признание. Шотландский профессор моральной философии стал первым класси¬ком экономической науки. В фигуре А.Смита символически пересек¬лись две линии в развитии экономической мысли: как философ-мо¬ралист он вобрал в себя многовековую аристотелевскую традицию этического осмысления хозяйственных явлений; как экономист удачно обобщил идеи своих предшественников и современников и стал основоположником новой традиции экономической мысли, на¬званной впоследствии классической школой политической экономии. Всемирное признание Смита-ученого было во многом обусловлено успехом Смита-моралиста, чьи идеи примиряли сознание эпохи с реальностями жизни.
«Классическая политическая экономия» — термин общеприня¬тый, но это не исключает разночтений в его толковании. В западной литературе стандартный подход относит «клас¬сическую школу» ко второй половине XVIII в. и первой половине XIX в.: от А. Смита до Дж.Ст. Милля.
Построение основного труда Смита отличается от манеры изложе¬ния и организации работ других первоисследователей, уделявших ос¬новное внимание советам, рекомендациям относительно того, как вести расходы, устанавливать налоги, организовывать торговлю, а не теоретическим изысканиям и систематизации научных категорий.
Работа А. Смита «Богатство народов» (полное название «Исследо-вание о природе и причинах богатства народов») — это не сборник рекомендаций, а труд, излагающий в систематизированном виде оп-ределенную концепцию. Он насыщен примерами, историческими аналогиями, ссылками на хозяйственную практику.
Влияние Смита сказалось не на одной школе, практически оно коснулось нескольких направлений: и рикардианской школы (трудовая теория стоимости); и тех школ и отдельных экономистов, которые разрабатывали проблемы цены и ценообразования на основе соотно¬шения спроса и предложения (школа Маршалла) или на основе потребительной ценности товаров (австрийская школа); и тех, кто исследовал влияние и взаимодействие факторов производства (Сэй). Концепция свободы торговли нашла свое теоретическое обоснование и теории сравнительных издержек, согласно которой разделение труда и сфере международного обмена служит важнейшей предпосылкой повышения производительности и получения экономической выгоды. «Богатство народов» находилось в центре внимания и противников классической школы, выступивших против чрезмерной формализа¬ции экономической науки (историческая школа, институционализм).
В процессе изучения основного вопроса данной работы мной было просмотрено несколько, на мой взгляд, наиболее подходящих источников. Существует много часто совершенно противоречивых мнений о роли и месте учений Смита в экономической науке.
К. Маркс, например, следующим образом характеризовал А. Смита: «С одной стороны, он прослеживает внутреннюю связь экономических категорий, или скрытую структуру буржуазной экономической системы. С другой стороны, он ставит рядом с этим связь, как она дана видимым образом в явлениях конкуренции…». По мнению Маркса, двойственность методологии Смита (на которую первым и указал К.Маркс) привела к тому, что в его учении могли находить подтверждение своих взглядов не только «прогрессивные экономисты, стремившиеся открыть объективные законы движения капитализма, но и экономисты-апологеты, пытавшиеся оправдать буржуазный строй, анализируя внешнюю видимость явлений и процессов».
Примечательна оценка трудов Смита, которую дают Ш.Жид и Ш.Рист. Она заключается в следующем. Смит заимствовал у своих предшественников все важные идеи, чтобы «перелить» их в «более общую систему». Опередив их, он сделал их бесполезными, так как на место их отрывочных взглядов Смит поставил истинную социальную и экономическую философию. Таким образом, эти взгляды получают в его книге совершенно новую ценность. Вместо того чтобы оставаться изолированными, они служат иллюстрацией общей концепции. От нее они, в свою очередь, заимствуют больше света. Как почти все великие «писатели», А.Смит, не утрачивая своей оригинальности, мог многое заимствовать у своих предшественников…
А наиболее интересное мнение о работах Смита, на мой взгляд, опубликовал Блауг М.: «Не надо изображать Адама Смита основателем политической экономии. Этой чести с гораздо большим основанием могут быть удостоены Кантильон, Кенэ и Тюрго. Однако «Эссе» Кантильона, статьи Кенэ, «Размышления» Тюрго – это в лучшем случае пространные брошюры, генеральные репетиции науки, но еще не сама наука. «Исследование о природе и причинах богатства народов» – это первый в экономической науке полноценный труд, излагающий общую основу науки – теорию производства и распределения, затем анализ действия этих абстрактных принципов на историческом материале и, наконец, ряд примеров их применения в экономической политике, причем весь этот труд проникнут высокой идеей «очевидной и простой системы естественной свободы», к которой, как казалось Адаму Смиту, идет вест мир».
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Воздавая должное Адаму Смиту или любому другому экономисту, мы всегда должны понимать, что умение блестяще справляться с чисто аналитическими задачами — это совсем не то, что твердо следовать глубинной логике экономических связей. Прекрасная техника далеко не всегда подразумевает прекрасное же понимание экономической сущности явлений, и наоборот. Если судить Смита по стандартам аналитических приемов, он не самый великий экономист XVIII в. Но Смиту нет равных ни в XVIII, ни даже в XIX в. по глубокому и тонному проникновению в сущность экономического процесса, по экономической мудрости, а не по теоретической элегантности.
Адам Смит достоин высокого звания основателя экономической науки и заслуженно носит звание великого ученого, о котором даже поэты упоминали в своих произведениях.
Дело в том, что именно А. Смит, систематик, кабинетный ученый и энциклопедически образованный исследователь, разработал и представил экономическую картину об¬щества как систему, а не как сборник рекомендаций по вопросам хо¬зяйственной деятельности. В этом его заслуга и отличие от других ав¬торов экономических трактатов, которые также немало сделали, зало¬жили камни в фундамент, но не сумели возвести само здание новой науки.
Он первым обнаружил в экономической системе рынка определенный порядок, не являющийся итогом каких-либо мероприятий, а представляющий собой непредвиденный результат действий многих людей, каждый из которых стремится к своим собственным целям.
Смит внес в разработку экономических законов «углубление научных абстракций» при анализе общественного производства. Углубление и расширение метода научной абстракции позволило А.Смиту увидеть и исследовать целый ряд существенных связей общественного производства. Это весомый вклад великого ученого в разработку экономических законов. Своеобразное трактование и рассмотрение различных экономических законов Смитом в определенной степени способствовало их дальнейшему развитию в экономической науке.
Адам Смит выполнил в науке большую историческую задачу, определив и очертив границы политической экономии и приведя в систему накопленную к тому времени сумму экономических знаний. Его труды представляют собой одну из вершин общественной мысли XVIII в. Они послужили основой для возникновения и развития новых экономических теорий.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
1. Аникин А.В. Юность науки. Жизнь и идеи мыслителей-экономистов до Маркса. – М.: Политиздат , 1975. – 384 с.
2. Пирогов А.В. Адам Смит – основатель системы. – М.: Знание, 1991. – 566 с.
3. Бартенев С.А. История экономических учений. — М.: «Юристъ», 2000. – 235 с.
4. Жид Ш., Рист Ш. История экономических учений. — М.: СВОБОДА, 1998. – 356 с.
5. История экономических учений /Под ред. Рындина М.Н., Василевского Е.Г., Голосова В.В. – М.: Высшая школа, 1983. – 559 с.
6. Левита Р.Я. История экономических учений. – М.: «Catallaxy» 1995. – 563 с.
7. Сурин А.И. История экономики и экономических учений. – М.: «Финансы и статистика», 2000. – 425 с.